Истории Бывалого.
|
01 Ноября 2016
 |
Статья Александра Краснолуцкого о восхождении на Хан-Тенгри и Пик Победы с Игорем Шаповаленко в 1999 году. |
А ну-ка убери свой чемоданчик
или
вдвоем в горах
Раздражало многое. Или, вернее, было неудобным. Почти невозможность нигде сачкануть. Если выпадает один, то для второго ноша становится практически непосильной. Хотя в этом вопросе наши роли удивительным образом сочетались. Когда в первый акклиматизационный выход на Хана мы выползли в буквальном смысле на 5300, сил у меня хватило, чтобы поставить палатку и в ней упасть. Игорь кипятил воду, готовил еду, хлопотал вокруг, следя за общим порядком. В обед клинануло его и вот уже полегчавшему мне был одет передник домохозяйки. На следующий день история повторяется. Пока я остекляневшими глазами смотрел в голубое небо на 5900, Игорь деловито обустраивался в пещере, общался с народом, успел поучавствовать в горячем споре за место в пещере между горячими грузинами и спокойными французами. К моменту, когда мой взгляд прояснился, он уже мирно валялся с головной болью в углу на куче спальников и пуховок. К вечеру наши термометры самочувствия сошлись вместе на отметке «сносно» и мы достойно смогли встретить с горы Сашу Герасимова, профессора, доктора физико-математических наук вместе с веселым испанцем Вилли.
Раздражали самые несусветные мелочи. Якобы не на том месте стоящий примус, необходимость вылазить из палатки за снегом (тебе-то кажется, что это можно сделать чуточку попозже). Или, например, придумал ты себе план действий, подходит Игорь и дает команды, ведущие к тому же результату, но чуточку по-другому. Раздражает. Хотя, что правильного было в нашем восхождении, так это субординация (или как говорит наш ПП – председатель педерации – суМбординация). Как у инструктора, у меня, конечно, есть свое мнение, но если мы не сходились в каких-то вопросах, я подчинялся сразу. Спорить на высоте – непозволительная и опасная штука. Когда мы не нашли в наступившей темноте и при сильном снеге нашу палатку и улеглись на ночевку в выкопанной в снегу яме, я молча глотал противный трентал, пил никотинку, поворачивался, дышал и пукал по команде Игоря, т.к. все было достаточно напряженным. Наверное, из-за этой ночевки мы еле-еле выползли на Хана. Фотография бесстрастно запечатлела нас, обессиленных, привалившихся к тригоному. Да еще на спуске прихватило дыхание, да так, что каждый вздох отдавал натуральной болью почему-то в сердце. До пещеры доплелся, упал и, как говорится, сердце больше не билось. Хозяйствовал Игорь. Утром проснулся, прислушался – отпустило. Мухой оделся, вскипятил чай, растолкал Игоря с криком: «Давай быстрей, пока не началось!». И вниз. Вот в чем мы сходились внизу, так это в выборе еды после выходов: сидя на каримате под Солнцем есть свежие огурцы с майонезом, аджикой, лавашем и запивая холодной водой. Просто здорово!
Как апогей раздражительности был наш спуск с Победы. На нее мы поднялись на третий день, под вечер, потом возвращались по гребню в пещеру уже в темноте и последние часа полтора в пурге. А на следующий день надо было спускаться с 7000, с Важи до лагеря на противоположном берегу Ю.Иныльчека. С темпом сразу не заладилось. Игорь спускался медленно, я психовал – не хотелось ночевать среди мокрых камней. На горе терпел, а когда дело дошло до ледника, то каждый раз утыкаясь в спину напарника, я возмущенно цыкал и с шипением выпускал воздух из сжатых губ. Смех и грех! Успели тютелька в тютельку. Пельмени следующего дня немного смягчили обстановку, но чувствовалось, что пора уезжать. Что мы и сделали через день.
В двойке ходить тяжело. И физически и морально. Там мне казалось, что за этими мелочами затерялось абсолютное понимание нами техники и тактики восхождения, знание того, что мы это умеем и умеем хорошо, разговоры за рюмкой чая внизу и за кружкой водки наверху, встречи и знакомства, рассветы и закаты, Солнце и снег и, конечно же, Хан и Победа, там, где мы стояли вместе. Только сейчас, спустя почти два месяца после, это хорошее, это настоящее стало проступать сквозь пятна и шелуху непонимания. И знаете, что положило начало этому? Мы поговорили недавно вечерком о том, о чем молчали там. Не стоят те проблемы и выеденного яйца! Больше всего мне понравилось, как Игорь сказал: «Все было хорошо, но если бы ты еще не пел...». На горе я понимал умом, что если надо, прыгну по другую сторону гребня, схвачу за руку, не дам упасть и т.п. Тем вечером это стало понятно сердцем. Стоит ругаться месяц из-за пустяков, чтобы потом понять, как дорог стал тебе твой друг. Стоит окоченевшими руками вытаскивать ледоруб из-за его спины и ругать почем свет стоит, чтобы потом при воспоминании об этом теплело на душе. Стоит тащиться за ним на веревке или тащить самому. Стоит ходить в двойке в горы!
