Автор: vlad i slav | 01 Июля 2018

 

Статья Полины Купчик о восхождении на Чапдару.

  

"Время не имеет значения". Два дня из Фанской жизни

— Куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть?
— А мне все равно, только бы попасть куда-нибудь.
— Тогда все равно куда идти. Куда-нибудь ты обязательно попадешь.

— Откуда вы знаете, что я не в своём уме? — спросила Алиса.
— Конечно, не в своём, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?

— Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
— А жизнь – это серьёзно?
— О да, жизнь – это серьёзно! Но не очень…

«Алиса в стране чудес». Л.Кэрролл

Когда речь идет о трудностях, передо мной сразу возникают в сознании определенные образы: первая тренировка в бассейне в 6 лет, первый в жизни поход на г.Пидан в 17, первый маршрут 5й категории сложности на мой первый Пятитысячник в 31.

Фанские горы – замечательное место. У меня была возможность попасть туда еще на 2м курсе, когда руководитель нашей университетской секции по туризму – Шатилов Александр Олегович собирал детей в поход. Но тогда фотографии серых скал и белых ледников не заинтересовали меня. В тот момент мне нужны были реки, тайга, и Приморские сопки. Еще через 10 лет, рассматривая фотографии Ольги Ивлевой и Васи Рубцова с альпсборов, я внезапно влюбилась в волшебные озера, радуги, скудную зелень долин и сказала себе, что обязательно туда поеду. Время шло, и вот, однажды, пасьянс сложился. Летом 2017 года мы рванули в Таджикистан. Из Владивостока нас приехало 6 человек: Аннушка Борисенко (наш доктор и вечный двигатель), Слава Купчик (мой муж), я, и чуть позже – Вася Рубцов, Настя Свольская и Миша Лекомцев. Мы присоединились к большой группе Екатеринбургских сборов, которые организовали под руководством Андрея Коврижкина около 40 человек спортсменов разного уровня. Базовый лагерь расположился в живописной долине а/л Алаудин, на берегу реки Чапдара, на высоте около 2600м.


Вид из палатки в Базовом лагере Алаудин

Сборы проходили в штатном режиме, кто хотел ходить – ходил горы, кто хотел отдыхать – отдыхал и гулял по долинам и хребтам, кто ничего не хотел – сидел в лагере и ничего не делал. Местные -водили туристов, ишаками забрасывали грузы в дальние ущелья и пасли скот. Чайхана на Алаудинских озерах работала исправно, снабжая желающих шашлыками, пловом и пивом. Прошла неделя, наше отделение провело скальные занятия, «открылось» 2Б на Север, сходило на 4А, 4Б на г.Алаудин и к обеду 8го дня спустилось из штурмового в Базовый лагерь. Здесь нас уже ждали Вася с Мишей, прилетевшие пару дней назад, открывшиеся акклиматизационным выходом на 4А Алаудин («Парус») и жаждущие новых вершин и маршрутов.


Ночевки на Алаудинском перевале

Когда я с полным рюкзаком спустилась с ночевок в базу, вместо приветствия, они встретили меня многообещающей репликой:
-30 минут тебе на сборы!
-???
-На гору уходим.
-Эээ, как так, я ж только оттуда. У меня же сегодня день отдыха.
-Не пойдешь?
(немая пауза)
-Дай два часа…

После короткого совещания за обедом было «отметено» несколько вариантов 5А по схеме «фаст&лайт» и принято решение сходить 5А на Чапдару «по сфинксу» (5049м). Маршрут комбинированный, интересный, логичный. Мы присмотрели его еще во Владивостоке. По описанию перепад высоты от ночёвок под "Сфинксом" до вершины - 1349м. До ночевок от нашего альплагеря около километра набора.

Красивый логичный маршрут идет слева направо через весь гребень Чапдары и спускается через вершину в противоположное, правое ущелье. Вариантов «свалить с маршрута в любом месте» не просматривается. Халявного спуска с вершины по какой-нибудь 1Б или 2А не существует. Только через н-ное количество дюльферов (1).

В библиотеке берем подробное описание с картинками (описание, к слову составлено А.Ищенко и А.Кожевниковым из славного города Владивостока в 2007г.). Сильно не вчитываясь, смотрим схему УИАА(1), фотографируем нужные места. Складывается впечатление, что Сфинкс - ключ маршрута, примерно его середина – а дальше «все пешком». Глаз случайно цепляет фразу «страховка через ледобуры», на вс.случай кидаем парочку буров и 1 ледоруб(3) в баул. Берем аптечку, личные вещи и снаряжение, комплект железа(4), 3 веревки (2 динамики «половинки» и 1 статику 10мм(5)), палатку, 2 коврика и 2 спальника на троих, теплые вещи в расчете на лютый мороз, еды на 2,5 дня. Прямо перед выходом выкидываем второй спальник, решив, что и одним обойдемся - чай не толстые. Выходим из лагеря в 4 часа.
Подъем оказался для двух не сильно акклиматизированных молодых людей и одной пару часов назад спустившейся с гор девушки весьма длинным, нудным и бесконечным. В конце концов, набрав чуть более километра высоты, к 8 вечера мы вышли на гребень и в последних сумерках поставили палатку в получасе ходьбы от начала маршрута. Два коврика и один спальник на троих… Ночью навалилась «горняшка»(6), врезавшаяся в память бесконечной круговертью рук, ног, головной боли, сушняка, метаний в поисках удобного положения тела, и долгим тяжелым рассветом.

С трудом впихнув в себя пару ложек лапши и кружку чая, мы сложили остатки завтрака с собой, встали и пошли. Теплый безветренный день обещал чудесную погоду. Тяжелые рюкзаки и высота обещали трудный долгий день.


Утро перед началом маршрута на фоне Чапдары.

Вася лез как всегда – быстро, четко и аккуратно, стараясь не скидывать на нас живые камни, точно ориентировался на маршруте. Нам оставалось только успевать за ним, подносить железо и наливать ему горячий чай на станциях. К 14:00 мы наконец-то вылезли на «голову Сфинкса». По описанию – это был ключ маршрута и многие группы ночевали в этом месте. Мы же, наивно решив, что у нас еще вагон времени, и мы успеем дойти до ночевок под жандармом(7) «Лягушка», пошли дальше.


На голове "Сфинкса"

Пара дюльферов, траверс по узкой косой полке, застрявший в какой-то щели конец веревки (Мише пришлось дюльферять и вновь жумарить(8), чтобы его достать), гребень, снова траверс, снова гребень. Скорость передвижения постепенно падает. Работаем спокойно, не торопясь. Чувствуется высота и общая усталость. Цель - дойти до ближайшего ледника, иначе на ночевке воды не будет. Время близится к 7 часам вечера, хочется есть. Сухофрукты и шоколадки уже не лезут. Впереди еще один ключ - место, где по описанию так сложно, что Василий решает достать-таки скальники(9), отдать мне свой тяжеленный рюкзак и взять мой «слегка полегче».

Пройдя 10 метров со словами «не понял, зачем здесь шлямбур, тут все легко», Вася скрывается из виду. Когда у меня остается около метра веревки, ветер откуда-то издалека приносит долгожданное «самостраховка». С трудом надеваю неподъемный рюкзак, мысленно оценивая, сколько времени у меня уйдет на этот «полтинник», пошатываясь жумарю на узкий гребень. Делаю очевидный вывод, что мне жумарить по отвесу с рюкзаком проще, чем идти по крутому склону, двигая жумар по веревке. Вижу Васю, он уже близко. Машу ему рукой, улыбаюсь, но … внезапно передо мной открывается провал вникуда. Веревка троллеем(10) тянется к Васе через пустоту. Сначала я даже теряюсь. Потом замечаю узкий скальный мостик десятью метрами ниже. осмотревшись внимательнее, обнаруживаю возле себя два старых крюка для дюльфера и петлю.

Чтобы преодолеть отделяющее нас расстояние, мне нужно дюльфернуть, пройти по мостику и зажумарить к Васе по камину. Солнце потихоньку садиться, а вместе с ним батарейки моего сознания. Включаю резервы, стискиваю зубы, концентрируюсь на задаче. Вася что-то подсказывает. Делаю все правильно и еще через 10 минут оказываюсь на станции рядом с напарником.

Начинаем «принимать» Мишу. Увидев нас, он произнес сакраментальную фразу «думал, вы меня там забыли», затем осекся, глядя на провал, разделяющий нас. Наверное, у меня было такое же обреченное лицо, когда я подходила к этому месту. Ветер сделал дело цензуры, пронеся все лишнее мимо наших ушей. Мучительно медленно, с тяжеленным рюкзаком, Миша повторил наш путь через провал и выбрался к нам на станцию. Мы дружно обнялись и издали победный крик. По крайней мере нам так казалось. Думаю, со стороны, наше ликование было больше похоже на слабые конвульсии трех окончательно задолбанных муравьев на середине огромной горы.


Вечер первого дня. Подходим на ночевки под "Зайцами"

Солнце скрылось за дальними вершинами, подмигнув нам последним ласковым лучиком. Надев кошки, мы прошли еще метров 70 по не крутому гребню и устроились на ночлег на «нештатной» полке под жандармом «Зайцы». Пока Вася рубил и вытаптывал в снегу площадку под нашу палатку, мы с Михаилом достали утренние макароны, оставшиеся от завтрака. Размазня, которую мы доедали экстрактором(11) , дабы не искать ложку, оказалась просто божественна. В лучах заката мы отбили на 8 часовой связи в лагерь, что у нас все хорошо и принялись готовить ужин. Точную высоту ночевки не знаю – все часы показывали разную информацию. Думаю, было около 4500 м.


Вид с ночевки под жандармом "Зайцы"

Пока мы с Васей топили снег в котле и варили гречку, Миша тихонько лежал в спальнике и почему-то сам себе хихикал, глядя на нас. Мы не придали этому значения. Поужинав, улеглись спать. Ночь была теплой, безветренной. Я с тревогой подумала о том, как сурово могло бы быть здесь в плохую погоду. Ураганный ветер легко бы разорвал нашу палатку, а, возможно, вообще не дал бы ее поставить, сдувал бы на нас камни с гребня, было бы жутко холодно. Условия плохой видимости затруднили бы ориентирование на маршруте, замедлив и без того наше не быстрое передвижение по гребню. Но в этот вечер гора была нежна к нам, и я с благодарностью к ней погрузилась в тяжелый сон крайне уставшего человека. В какой-то момент я проснулась от того, что кто-то бессвязно матерится у меня под ухом. Открыла глаза. Было темно. Миша в полузабытьи ругался, что у него чертовски болит голова. Мы с Васей по-очереди размяли ему шею, спину, голову, растерли уши и руки. Еще немного постонав, Миша затих и, провалился в тревожный прерывистый сон.

В следующий раз я открыла глаза под пиликанье будильника. Было уже светло. В горах летом рано светает. Я сова по натуре, и ни разу в день отдыха мне не удалось заставить себя встать специально пораньше, чтобы встретить рассвет. Пожалуй, если бы не дни восхождений, когда в пять утра ты уже выходишь из лагеря, чтобы успеть пройти маршрут за световой день, я бы вообще никогда не увидела рассвет в горах.

В этот день нам не нужно было вставать в пять утра. Мы и так уже были на горе. Мы проснулись около шести, чтобы в семь выйти на маршрут. Поделившись впечатлениями о прошедшей ночи, выяснили, что Вася почти не спал, а Миша с трудом помнит эту ночь, т.к. голова у него трещит словно переспелый арбуз, готовый лопнуть от малейшего прикосновения. Он смотрел на нас мутноватым взором и с трудом выражал свои мысли. Просмотрев аптечку, заботливо выданную нам Аннушкой, мы обнаружили пару ампул дексаметазона.

-Коли, - обрадовался Миша, оголяя ягодицу и отшучиваясь на камеру для потомков: – Дожили, колю декс на высоте.

Я вколола. Через полчаса мы начали одновременное движение по склону. Снег, лед, скалы. Все смешалось. Вася шел, тщательно страхуясь, за ним я - через пол веревки. Миша замыкал нашу процессию.


Очередные 50 метров по "полке"

Мы уже начали привыкать к тому, что места, где по описанию было «пешком», имели под снегом крутой лед, что гребни, обходившиеся по снежным полкам, на самом деле были бесснежными скальными ножами, обрывавшимися в обе стороны пропастью.


Миша на одном из скальных гребней

К 10-ти часовой связи мы прошли скальную часть и подошли под снежный склон. До вершины оставалось около 300 метров по вертикали. Склон оказался намного круче, чем выглядел издалека и внушал опасения, что если он на самом деле обледенелый, то в наших тупых кошках с двумя бурами и одним ледорубом, нас ждет масса, а точнее цела «гора» проблем. Мы попробовали двигаться вдоль скальной стенки. Снег оказался мокрый и втаптывался глубокими ступенями. Двигаясь одновременно, мы поднялись на голову жандарма «Лягушка» и начали обсуждать с какой стороны открывшегося перед нами футбольного поля лучше обойти огромные трещины бергрушрундов(12) , пересекавшие весь склон слева направо. Выбрали путь, с виду по наиболее пологому варианту, напоминавший букву «Z» и медленно двинулись дальше.


Снежные поля предвершины

Погода звенела. Ветра не было. Белый снег отражал яркое солнце, прожаривая нас как на сковородке. Примерно на середине склона, обойдя очередную трещину, дна которой не было видно, мы остановились на радиосвязь. Я отломала сосульку от ледника и с удовольствием грызла ее, запивая теплым чаем.


Привал

В этот момент мне не было тяжело. На высоте около 4900 метров меня одолевала только жажда. Не было головной боли, чрезмерной отдышки, слабости или тошноты. Было хорошо. Мишу отпустило, и он так же был вполне бодр. О Васе и говорить не приходится. Я наблюдала, как они дурачатся на склоне и улыбалась. В этот момент, сидя на рюкзаке между небом и землей, я осознала, что Время – не имеет значения. Я поняла, что чуть раньше или чуть позже, но мы взойдем на эту гору. Нужно просто двигаться. Идти в своем комфортном темпе, работать на маршруте, поддерживать товарищей, не терять концентрацию, не падать духом. Силы, знания, навыки, команда – все это есть здесь и сейчас. Вершина рано или поздно будет. Чувство запрятанной в глубину сознания тревоги, о том, что на этой огромной горе у нас нет права на ошибку, продиктованное отсутствием простых маршрутов на вершину, по которым можно быстро дождаться спас отряда или эвакуировать пострадавшего в случае чего, наконец отпустило меня.


Вася просматривает безопасный путь

Отдохнув, мы двинулись дальше. Еще один берг Вася обошел справа. За ним начинался крутой склон, покрытый сантиметровым слоем снега. Под ним оказался лед. Мы достали два бура, Вася с опаской глянул на тупые передние зубы своих кошек, взял ледоруб, сказал держать его покрепче и полез. Льда оказалась ровно одна веревка. Мы с Мишей зажумарили к Васе и дальше двинулись одновременно.


Лед

Склон по-прежнему крутой, но снега на нем много. Можно формировать прочные глубокие ступени.
Минут через 15, когда до хребта оставалось около 70 метров, Вася чуть не провалился в очередной берг. Трещина оказалась шириной около полуметра. Перешагиваю ее по Васиным следам. Дна не видно. Делаю еще несколько шагов, и в этом момент раздается зловещее «УХ». Этот звук трудно описать словами, но тот, кто хоть раз его слышал, не спутает ни с чем. Так ухает пласт снега, просевший под собственным весом. Такой звук может издавать снежный пласт перед тем, как сойти со склона лавиной. Адреналин, выпущенный в кровь этим звуком, заставляет меня мгновенно проскакать около 10 шагов вверх. Откуда только силы. Слышу Мишин голос – советует не бежать так быстро, а то может накрыть «горняшкой». Я останавливаюсь и жду. Поедет или нет? Вроде держится. Чувствую, как сердце бешено стучит в висках. Делаю длинные вдох и выдох, чтобы успокоиться и продолжаю медленно шагать след в след за Васей. В этот момент меня накрывает осознание тонкости бытия.

Поднимаю взгляд от белоснежного снега к невероятно синему небу. Как оно близко, как близок рай. Как ярка жизнь, и как остро ощущается смерть на этой «крякнувшей» тяжелой раскисшей на солнце снежной доске, которая не понятно как держится на крутом ледяном склоне. Подсознание начинает, как мантру, повторять одну и ту же фразу: «О Великая Чапдара, Мать всех гор, пусти нас, сохрани нам жизнь».

Все остальное не важно в этот момент. Время не важно. Следы глубокой траншеей уходят вверх. Я просто шагаю, медленно вдыхая прозрачный воздух, а фраза крутится и крутится в моей голове, как заевшая пластинка. И вдруг я буквально ощущаю, что склон начинает выполаживаться. Смотрю наверх. Вася скрылся за гребнем. «Вышел», с облегчением выдыхаю я, и меня отпускает чувство безысходности. Оборачиваюсь. Бодро шагая по моим следам, меня догоняет Миша. Последние несколько шагов «за перегиб», навстречу улыбающемуся Васе, мы делаем вместе, держась за руку.


Пришли.

Я неожиданно понимаю, что это фактически и есть вершина. До нее – 30 метров простого гребня. Это приятный сюрприз. Я ожидала еще около 500 метров снежных полей. Скидываем рюкзаки, пьем чай, пишем записку, фотографируемся, записываем видео. Виды поражают воображение. Воздух прозрачен и чист, видны километры хребтов и долин вокруг. Ледники, скалы, Мутные озера, зеленые луга, бескрайние просторы горного Таджикистана. На вершине тепло и уютно. Гора ласкова к нам. Чапдара пустила.


Миша наслаждается видами с вершины и думает о Вечном

В 14:00 связываемся с базой и докладываем о выходе на вершину. Пол пути пройдено. Осталось медленно спуститься с холма… Любуясь великолепным пейзажем мы допиваем последний чай, еще не зная, что впереди десяток дюльферов, около 500 метров «лифтов» (так называют здесь склоны с мелкой сыпухой, по структуре напоминающие средних размеров щебенку), петляние по склону в поиске обхода скальных сбросов(13) . Все это занимает 4 часа до дна ущелья, ведущему в основную долину. К этому моменту язык уже прилип к небу и во рту было как в Сахаре, но нормальной воды в ущелье не оказалось. Пить из ручья цвета окрестных скал мы не рискнули и продолжили спуск.


Где-то на середине спуска меня начали догонять горняшка и обезвоживание

Смешанное чувство радости от пройденного пути и неимоверной усталости загнало меня к концу спуска в такую тоску, что проходя мимо Бодхоны и Политехника, я сознательно отказалась даже взглянуть на гребни, по которым проходят маршруты, планировавшиеся нами для дальнейшего прохождения. Я просто спускалась по тропе, внимательно глядя под ноги, а полушария медленно спорили между собой о дальнейших планах. Хотя нет. В этот раз особо и спора-то между ними не было. Они единогласно обсуждали то, что «да, было здорово», «да, гора просто поражает воображение», снова и снова прокручивали весь маршрут в деталях, чуть ли ни с первой веревки, а далее, соглашались друг с другом, что «мы приехали в Фаны еще и отдыхать», «неплохо было бы пару дней поваляться на берегу озера, покупаться, поесть чего-нибудь вкусненького», что «нечего смотреть нам на эти гребни и скалы» и «лезть туда, собственно, тоже нечего – они и снизу шикарно смотрятся».


Снимаем снаряжение, спустившись с Чапдары в ущелье. За нами - Бодхана

Путь до озера с пригодной водой занял еще около полутора часов. Так, в условиях крайнего обезвоживания организма на фоне «догоняющей» горняшки, подступающего голода с полными железа и снаряжения рюкзаками, мы с Васей медленно и печально добрались до чайханы Али. Миша убежал вперед. Последние пол часа мы не видели его даже на горизонте.

Не сговариваясь, в ответ на приветственную улыбку хозяина, мы скинули рюкзаки под дерево и заказали чайник чая с лепешкой. Всего пол часа оставалось спускаться до базы, но сил противится мысли о теплом травяном чае с кусочком сахара в прикуску – не было. Чай живительной влагой растекся по обезвоженному организму, впитываясь, как губкой в мышцы, суставы, кровь. Я ощущала его всем телом и наслаждалась каждой каплей. Редкое блаженство. Подсели какие-то иностранцы. Они говорили по-английски и поинтересовались, где мы так «ушатались». Видимо видок у нас был тот еще. Я махнула рукой на гору со словами, что мы пришли «оттуда». Они, с трудом перешедшие сегодня через Алаудинский перевал, долго восхищенно смотрели на пятитысячник, догоравший в последних лучах заката.

Каких-то 15 минут потребовалось нам, чтобы прийти в себя. И вот, мы снова в строю. Путь до лагеря уже не кажется таким безнадежно далеким, а рюкзаки такими тяжелыми. Мы быстро спускаемся вниз, туда, где ждут родные и любимые люди, горячий ужин, еще много-много чая, байки, рассказы, долгий крепкий сон и новые приключения.


Алаудинские ночевки


На вершине Пика Северный


Алаудинские озера

Возвращение с Куликолонов. Радуга и Слава после грозы


В мыслях о Вечном


Куликалонские озера


Чапдара и Я. Отлично читается наш маршрут по гребню на фоне неба.

Фанские горы. Таджикистан. Июль 2017

*Специально для моих друзей, многие из которых ничего не смыслят в альпинизме, небольшой "словарик" терминов, которые не встречаются в обычной жизни:
1. Дюльфер - скоростной спуск по верёвке на крутых и отвесных стенах.
2. Схема UIAA – Техническая схема маршрута, специальными символами обозначающая препятствия, встречающиеся на нем. Символы разработаны Международным союзом альпинистских ассоциаций (UIAA).
3. Ледобур (бур), ледоруб, кошки – альпинистское снаряжение для страховки на снежных и ледовых склонах.
4. Железо – сленг, название, обобщающее любое альпинистское снаряжение для работы на скалах, в горах.
5. Веревка – одна из основных единиц альпинистского снаряжения. Бывает двух видов – статическая и динамическая. В альпинизме используются оба вида, как правило диаметром 8мм («половинка) и 9,8-10мм (стандартные). Стандартная длина веревок, используемых в альпинистской технике – 50-60 м, отсюда сленговое название веревки – «полтинник».
6. Горная болезнь (горняшка, акклимуха — сленг) — болезненное состояние организма человека, поднявшегося на значительную высоту над уровнем моря, которое наступает вследствие гипоксии (недостаточного снабжения тканей кислородом), гипокапнии (недостатка углекислого газа в тканях) и проявляется значительными изменениями во всех органах и системах человеческого организма.
7. Жандарм - значительный резкий скальный выступ гребня
8. Жумарить – сленг, подниматься по веревке с помощью жумара или другого специального альпинистского снаряжения.
9. Скальники – сленг, скальные туфли - это специализированный тип обуви, предназначенный для скалолазания, альпинизма и боулдеринга. Они имеют твердую подошву и узкую колодку, которая обеспечивает фиксацию ноги для лазанья по скалам или на скалодроме.
10. Троллей – здесь – веревка, соединяющая два склона и проходящая над пропастью.
11. Экстрактор – элемент альпинистского снаряжения, служащий для более легкого извлечения других элементов альпинистского снаряжения из скалы.
12. Бергшрунд (сленг – «берг») — трещина в снежно-ледовом склоне, формирующаяся при отрыве тяжелой нижней части, движущейся вместе с ледником, от неподвижного снежно-фирнового склона в верхней части.
13. Скальный сброс - с точки зрения путешествующих — скальный или ледовый относительно короткий и крутой, возможно, вертикальный участок склона при движении на спуск. Может быть наиболее сложным участком маршрута.